Согласно опросу исследовательского центра портала Superjob.ru, проведенного для «Известий», 58% экономически активных жителей столицы недовольны качеством уборки. Причем с марта 2014 года число недовольных выросло на 17%. Как выяснили «Известия», заявления мэрии о том, что в ГБУ «Жилищник», которые к 2017 году должны контролировать все коммунальное хозяйство Москвы, работают только россияне, не соответствуют действительности. На вакансии дворников в Москве действительно откликаются жители глубинки, но сейчас их немного. Между тем руководство ГБУ не спешит отказываться от мигрантов. «Известия» выясняли, почему приезжающие из регионов граждане РФ устраивают коммунальные службы меньше, чем мигранты.
Реформа, в результате которой портрет московского дворника должен был сильно измениться, началась в столичном комплексе ЖКХ 2 года назад. Нелегальные мигранты, живущие в подвалах и неспособные защитить себя перед обманщиками-работодателями, должны были остаться в прошлом. На смену им мести московские дворы позвали россиян из других городов. В каждом из 125 районов Москвы планировалось создать государственные бюджетные учреждения (ГБУ) «Жилищник», которые должны нанимать россиян на вакансии дворников, дорожных рабочих, маляров, штукатуров и т.д. Как заявил 24 декабря этого заместитель мэра Москвы по вопросам ЖКХ и благоустройства Петр Бирюков, эксперимент с «Жилищником» признан состоявшимся. По его словам, сейчас ГБУ с таким названием работают в 46 районах Москвы, в 2015 году их количество увеличится. В ГБУ заняты 40 тыс. специалистов, и это, по словам Бирюкова, «все москвичи, жители Подмосковья и других регионов РФ». К 2017 году, как сказал Бирюков, управление коммунальным хозяйством Москвы будет полностью передано ГБУ «Жилищник».
Однако реалии несколько отличаются от той информации, которую дают чиновники.
Разгребать от снега московские дворы действительно приехали медики, педагоги, директора домов культуры, работники колхозов, продавцы и люди многих других профессий из маленьких городов и сел. За сотни и тысячи километров они оставили детей, родителей, друзей, чтобы получать в столице 20 тыс. рублей. При этом улиц, где дворников из Таджикистана сменили дворники из российских регионов, совсем не так много, как утверждают власти. К примеру, в общежитии ГБУ «Жилищник Северное Медведково» живут 118 россиян и 72 мигранта. Набор стран, откуда они родом, стандартный: Таджикистан, Узбекистан, Киргизия, Молдова, Азербайджан, Украина, Грузия. Что касается россиян, четверть из них имеют московскую прописку и живут в основном в этом же районе. Остальные приехали из Московской, Воронежской, Курской, Орловской, Пензенской областей.
Бывший воспитатель и новый московский дворник Любовь почти все заработанные деньги привозит своей дочке и матери.
— 15 дней я здесь, 15 — дома, — рассказала она. — Постоянно здесь я бы не смогла работать: дочке будет только 15 лет в марте. А вот сын у меня уже взрослый — ему 26 лет, и он тоже работает в Москве. Почти все деньги я отвожу домой. На еду для себя за 15 дней, что я здесь, я трачу 1 тыс. рублей. Как? Картошку с собой с огорода везу на автобусе, соленья, закрутки из дома.
Когда Любовь работала в детском саду в Воронежской области, она получала 5–7 тыс. рублей.
— Я не могу на такие деньги прокормить семью: кроме детей у меня еще мама старенькая, — сказала она. — В Москве устроиться в детский сад я не пробовала. Ведь нужно будет снимать жилье, и у меня ничего не останется, чтобы отвезти семье. А вообще детей я обожаю больше всего на свете. У меня двое своих, а еще мы с мужем троих взяли. У него сестра умерла, и мы решили троих ее детей никуда не отдавать и вырастить сами. Они меня называли мамой. Сейчас они уже выросли, мы им купили квартиру в Тольятти, где их настоящая мама похоронена.
Гульмира приехала в Москву из Нижегородской области. Она работает здесь бригадиром и следит, как работают «порученные» ей дворники. Когда-то у нее были совсем другие подчиненные — она была главным врачом в больнице в Душанбе.
— По образованию я медик, нейрохирург, — сказала она. — Я родилась в Казахстане, там окончила вуз, потом меня распределили работать в Душанбе. Там я и осталась работать, стала главврачом больницы. Потом там начались гонения на русскоязычных, и я уехала в Россию.
В городе Малая Вишера, где у Гульмиры дом, и в Москве она пробовала работать кассиром, продавцом, дорожным рабочим. Говорит, что ей нравятся и нынешняя работа, и товарищи.
— На Новый год я загадывала желание благополучно уйти в декрет и родить своих малышей, — рассказала она. — Я сейчас жду ребенка. Наш папа работает в Москве на стройке прорабом. Он из Армении. К лету я поеду домой, в Малую Вишеру. Он будет ко мне приезжать или я к нему.
Между тем, как показывает опрос, проведенный исследовательским центром Superjob.ru, москвичи каких-либо положительных изменений в своих дворах не заметили. Опрос проводился 15–16 января, в нем приняли участие 1,6 тыс. экономически активных москвичей в возрасте от 18 до 54 лет. 58% из них ответили, что они недовольны или «скорее недовольны» тем, как коммунальные службы города убирают улицы этой зимой. Довольных или «скорее довольных» оказалось 36%. Еще 6% затруднились с ответом. Аналогичный опрос центр проводил в марте 2014 года. Тогда тех, кто дал положительную оценку, было на 17% больше, тех, кто дал отрицательную, — на 17% меньше.
Абсолютное большинство респондентов — 83% — считают, что уборкой улиц в Москве до сих пор занимаются «преимущественно трудовые мигранты». Только 3% участников опроса ответили, что эту работу выполняют «преимущественно граждане России», 7% полагают, что соотношение в этой сфере примерно 50:50, 7% затруднились с ответом.
Хотя московские власти утверждают, что вместо мигрантов в столичном комплексе ЖКХ теперь работают россияне, 33% респондентов центра считают, что число дворников-иностранцев, напротив, увеличилось. 20% отметили, что оно уменьшилось, 26% — что оно не изменилось, остальные затруднились с ответом.
Эксперты центра отметили, что увеличение числа недовольных может быть связано с временем года: зимой этот вопрос может быть более актуальным для жителей, чем весной.
По мнению научного сотрудника Института социологии РАН, члена научного совета ВЦИОМ Леонтия Бызова, результаты исследования можно считать объективными.
— Часть пенсионеров, которые не были опрошены, вообще редко выходят на улицу, сидят дома, это люди старше 75 лет, — пояснил он. — Что касается «младшей» части пенсионеров, которые ведут активный образ жизни, можно предположить, что они менее критично относятся к работе дворников. Люди с большим жизненным опытом, которые знали в том числе времена полной разрухи, склонны считать, что сейчас всё хорошо. А люди молодые и активные, которые с этим не сталкивались, склонны гораздо больше обвинять власти, если видят плохую работу.
Москвичи активно выражают свое недовольство на портале «Наш город». К примеру, на гололед с начала января написано более 500 жалоб. «Сегодня, 14 января, выходя в школу в 8.15, мой сын и я упали на спину, спускаясь с последней ступеньки подъезда, — пишет жительница Ярославского района СВАО. — Сын упал на руку и не повредился, я ударилась головой и прохожу обследование на предмет сотрясения мозга… На наших глазах мужчина не смог подняться на эти ступеньки и через какое то время упал еще один спускающийся жилец. Сказать «гололед» — это не сказать ничего». «Совсем перестали убирать дворовую территорию в этом году, — пишет житель Таганского района в Центральном округе. — Ходить просто невозможно. Вход в подъезд обледенел. Вчера вечером поскользнулась и упала девушка, увезли на скорой». «К подъезду подойти невозможно, — пишет житель района Восточное Измайлово Восточного округа. — Сегодня на моих глазах упала бабушка. Вот уже два месяца у подъездов этого дома дворники не работают».
Чиновники, эксперты и сами дворники объяснили недовольство москвичей по-разному. По словам дворников из ГБУ «Северное Медведково», дело не в том, что уборка проводится некачественно, а в том, что со стихией, которая пришла в Москву в начале января, справиться было просто нереально: «Нужны были нечеловеческие усилия, — сказали они. — Но мы все-таки почти справились». По словам главы управы района Северное Медведково Бориса Трофимова, снега выпало очень много.
— Мы не можем нанимать дополнительно людей только на время снегопада, — сказал он. — Не скрою, от жителей нашего района тоже поступали жалобы. Я тогда вывел мужчин, которые работают в управе, управленцев ГБУ и муниципальных депутатов на уборку снега — всего около 300 человек нас было. Также я предложил помочь нам и отнестись к этому, как к спортивному мероприятию, пятерых активных жалобщиков — и они вышли с нами. Когда лопатой помахали полчаса, поняли, что не так это просто, справиться с таким количеством снега.
Как рассказал Борис Трофимов, на работающих в ГБУ мигрантов еще в 2014 году была получена квота. Гастарбайтеров набирали, потому что «отечественных» дворников не набралось достаточно, несмотря активные поиски. В 2015 году, когда начали действовать новые правила, все гастарбайтеры должны купить патенты. Это для них дополнительные расходы — 11,5 тыс. рублей нужно заплатить единоразово (патент, сдача экзамена по русскому языку, истории и обществознанию, медполис), а потом каждый месяц платить по 4 тыс. рублей.
— Пока никто из тех, кто работает, не собирается уезжать, но, конечно, это возможно при таких расходах и при росте курса доллара, ведь они почти все деньги переводят в валюту и отправляют домой, — сказал Борис Трофимов.
Руководитель ГБУ «Жилищник района Новокосино» Георгий Логинов рассказал, что у него работает около 50 дворников-россиян и около 70 дворников-мигрантов. Летом люди из глубинки гораздо охотнее приезжали работать в Москву.
— Тогда у меня было 80–90 россиян, — сказал он. — Дело в том, что русский дворник зимой убегает. Все уезжают домой. Потому что на самом деле при тех требованиях к уборке, что есть в Москве зимой, работать тяжело. Притом что мы платим довольно достойную зарплату, как я считаю, порядка 24 тыс. рублей на руки.
По наблюдениям Георгия Логинова, нередко дворники-россияне просто не справляются с работой.
Из глубинки приезжает больше женщин, чем мужчин.
«Москвичи волком смотрят»
Новые столичные дворники рассказали «Известиям» о себе и работе
Ольга: Я из Орловской области. По образованию я медик. Но медсестра у нас в области получает 8 тыс. Поэтому приходится работать в Москве. 15 дней работаю, 15 дней отдыхаю. У меня ребенок в Орле, он сейчас с моей мамой, учится в пятом классе. На успеваемости мое отсутствие вроде не отразилось пока. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь, нравится приносить пользу людям таким образом. Это тяжело, может быть, физически, но любая работа будет трудной, если подходить к ней ответственно. Может быть, я всю жизнь себя искала — и вот здесь нашла. По вечерам я прихожу сюда, моюсь, готовлю себе что-нибудь, перекусываю, включаю свой компьютер и сижу в «Одноклассниках». Я общаюсь с теми, с кем училась. Вчера у меня день рождения был, нужно было ответить на поздравления. Мне исполнилось 43 года. Сейчас все разъехались по всему свету. Кто-то, в Англии, кто-то в Америке, кто-то в Израиле. Я вот в Москве. Почему разъехались? Потому что мы родились в Узбекистане. 20 лет назад я приехала оттуда в Орел. В Орел — просто потому, что нужно было куда-то ехать.
Андрей: Я озеленитель вообще, но сейчас снег убираю тоже. Я из Волгоградской области. Раньше в охране работал. До этого служил по контракту в Чечне. Вернулся, развелся с женой. Два сезона водителем в колхозе отработал. Потом позвонили: «Поедешь в охрану работать?» Думаю: поеду, ничего не держит. У меня два сына. Оба отслужили уже. Один сейчас на контракт пошел, другой дома остался, при матери. Дочка маленькая еще, в школу ходит. В выходной что делаю? Водку пью — а что, не видно? В будни — нет, у нас с этим строго, даже запаха не должно быть.
Галина Краснова: Я из Воронежской области, из села Воробьевка. 12 лет я была директором районного дома культуры. У меня было два ансамбля. Мы ездили постоянно выступать — в Китай, Японию, сейчас они в Тунис едут. Зарплата у меня была 4,5 тыс. рублей. А поездки оплачивала управа района — там платье одно могло стоить 80 тыс. рублей. Если бы была зарплата у меня 12 тыс. хотя бы дома, я бы никогда не поехала сюда. Мы держали хозяйство — корову, свиней. Сейчас две мои дочки тоже здесь, еще одна работает директором магазина в Подольске. Сын — заместитель управы в другом районе, а еще один сын в Волгограде. Как нам москвичи? Честно скажу, не нравятся мне: никто не скажет «здравствуйте», идут, как на волка смотрят. Я не понимаю, что, так трудно поздороваться? На остановку приходим работать — там девушка: «Нашли время». А мы говорим: «Здравствуйте, милые, посторонитесь, пожалуйста, мы вам почистим». Мы же не заводные машины, не можем за минуту все остановки убрать. Как-то задела курткой мужчину молодого — так он прямо тер потом это место. Я говорю: «Верите, мы куртки стираем каждый день. У нас стиральная машина есть. Так что я вас не замарала». И только какая-то бабулечка идет, скажет: «Большое вам спасибо, какой вы нам уют создаете».
Евгений Иванович: Мне 67 лет. 41 год отработал на шарикоподшипниковом заводе. Сейчас работаю рядом с домом — живу рядом. Мне не тяжело, нормально. Я и спортом занимаюсь. Время есть, чтобы с внуком его провести. Ну, я пойду работать.
Автор: Светлана Башарова
Источник:
Источник: Известия
Количество показов: